Жила была одна страна, чьи дни проходили не радужно, но и не печально. Каждый из жителей брел своей дорогой: кто-то проводил дни в баре, кто-то работал в зоопарке, а кто-то играл в театре. И всё было относительно гладко пока в небе не прозвучал гул самолётов. Война разрушила много людских жизней. Она разрушила и страну, хотя, конечно, речь уже зашла о совершенно другой войне, о войне сепаратистов-националистов.
Картина-эпос, которая за пару часов показала, как страдал, поднимался и вновь страдал народ ныне не существующего государства. Югославия подобно Греции, подобно Российской Империи испытала череду случаев, когда одно ужасное событие перетекало в другое, не менее кошмарное. Так, Греция, которая только оправилась от Второй Мировой Войны пострадала от последовавшей за ней Гражданской. Российская империя, отряхнувшись после революции, оказалась в костюме под названием СССР, перетерпела тридцатые и окунулась в Великую Отечественную. Но не будем подробно останавливаться на роли Югославии в самом масштабном конфликте в истории человечества, перенесемся на пятьдесят лет вперед и рассмотрим закат империи Тито, момент, когда одиннадцать миллионов человек потеряли свой дом.
Крах, сломанные жизни; но Кустурица идёт против всех правил и устраивает балаган и незыблемое веселье на дымящихся осколках родины. Несмотря на невзгоды, персонажи не забывают о свадьбах и застольях. Свадьба — козырь Кустурицы, бракосочетание бушует и во «Времени Цыган», и в «Черной кошке». Национальная культура, как-никак. С первого взгляда понятно, что излюбленные образы постановщика – это простой люд, у которого мало денег, нет особняков, но есть любовь к музыке и к веселью. Таким образом, каждая из названных картин затрагивает простое югославское счастье. Сторонникам светских заседаний может показаться, что шум, столпотворения, безумные завывания духовых инструментов и аккордеона, и, конечно, алкоголь – это бесовство, но тогда светским друзьям можно смело ответить, что они просто не умеют веселиться, другими словами, отдаваться в руки Бахуса.
Мистика – неотделимая черта культуры «разорванной» страны, так и одна из некоторых особенностей Кустурицы. Проанализировав фильмографию восто-европейского кинодеятеля, пожалуй, даже и не стоит уточнять, что он в своё время что-то позаимствовал из культуры своей родины; произведения Эмира стали полностью олицетворением жизни и быта людей, которых ещё тогда объединяла принадлежность к одной стране.
Так, мистификация раскрывается в аспекте жизни после смерти. Персонажи умирают в реальности, но они обязательно появляются в кадре, чтобы вгзлянуть на бесполезную суету мира сущего. Как известно Кустурица очень любит картины Шагала, именно поэтому он решил придать своим героям легкость: они летят (или плывут, аллюзия полёта) и ничто им уже не чуждо.
Андеграунд – фильм эпохальный, но он не будет давить на зрителей тоннами исторических фактов. Он снят с непосредственностью «Грека Зорбы»: всё плохо, люди мучились в подвале, не зная о реальности в течении многих лет, люди умирали, люди убивали… но жизнь продолжается, поэтому остаётся лишь веселиться и танцевать. Что делал Грек Зорба, когда его душу разрывало на куски? Он танцевал! Казалось, если фильм повествует о сломанных жизнях и о крахе государства, то и не может быть речи о счастливом конце, но как же югославам не дать под конец выпить и от души покуралесить!
