Режиссер Ричард Стенли представляет миру свою первую за многие годы художественную картину «Цвет из иных миров», где в главной роли – Николас Кейдж. Мария Михайлова рассказывает, чем примечательна новая экранизация повести Лавкрафта.
Ричард Стенли, бывший одним из культовых режиссеров в 90-е, давно увлекается эзотерикой и не скрывает своей большой любви к королю ужасов Лавкрафту – поэтому неудивительно, что его возвращение в мир массового кинематографа он решил начать именно с экранизации одной из самых ярких повестей писателя. Заметно, что в проект вложено немало труда и амбиций – одним из самых наглядных подтверждений можно назвать Николаса Кейджа в главной роли. Вместе с тем Стенли взял в качестве базы именно тот материал, который позволит ему не терять художественной свободы в погоне за успехом жанрового кино. «Цвет из иных миров» — одна из самых необычных работ Лавкрафта, и не только потому, что совмещает в себе элементы ужасов и научной фантастики. Главной особенностью этого произведения является неопределенность монстра, его неописуемость – основной задачей писателя было сделать пришельцев такими, чтобы ни один землянин не смог описать, что он видел, то есть не имеющими земного подобия.
Кадр из фильма «Цвет из иных миров»
Таким образом, режиссер изначально взялся за непростую, но любопытную творческую задачу – как визуализировать то, что не поддается описанию. И конечный результат его усилий стал одним из самых очевидных плюсов картины. Просмотрев фильм, зритель не сможет выразить словами, что он видел, что именно стало причиной катаклизм, происходящих у фермерского дома, но хорошо прочувствует атмосферу благодаря деталям: с экрана буквально ощущаются запах жженой шерсти и больничной палаты, странный привкус воды и, конечно, неестественный неоново-лиловый цвет, который постепенно поглощает пространство. Цвет в картине – не просто визуальный эффект, а полноценный персонаж, мыслящее существо, которое не просто заражает почву, а влияет на сознание героев настолько, что в итоге полностью вытесняет его собой.
Кадр из фильма «Цвет из иных миров»
Темп повествования в фильме тоже особенный. Здесь невозможно нащупать привычную композицию или пик напряжения, глаз не цепляется за поворотные моменты или отправные точки, потому что их здесь нет. Все повествование подчинено медленному ходу времени, постепенному заражению и умиранию всего: природы, материи, разума. Главное ощущение, которое передается зрителю через экран – безнадежность, обреченность всех, кто оказался в зоне заражения. И именно это напряжение, которое даже не растет, а растягивается по всей картине, делает фильм страшным. Зритель будет избавлен от надоевших и раздражающих скримеров и сможет смотреть кино, наслаждаясь красивой картинкой и испытывая при этом сильнейший дискомфорт. Повествование развивается настолько плавно, что очень сложно нащупать момент, когда происходящее на экране становится по-настоящему абсурдным. Это помогает режиссеру заставить аудиторию ощутить беспомощность, невозможность контролировать ситуацию. И это действительно сильный художественный ход – он подчеркивает «инопланетность» фильма.
Кадр из фильма «Цвет из иных миров»
Николас Кейдж оказался в картине действительно не зря. Он использует прием, который ему отлично удается – постепенный переход от внешне спокойного, безобидного на вид папы-добряка к безумному истерику, полному ярости, которая очень хорошо скрывалась от домочадцев годами. Актер смог органично вписаться в нагнетающуюся атмосферу абсурда и противоречий. Другие персонажи чуть уступают ему – но и их роли оказываются в итоге не такими важными, как может показаться вначале. Впрочем, даже героя Кейджа нельзя назвать здесь главным – «Цвет из иных миров» лишен привычного распределения ролей так же, как и устойчивой композиции и сюжета.
Кадр из фильма «Цвет из иных миров»
Но, несмотря на большой список достоинств, Ричард Стенли все же допускает ряд досадных оплошностей, которые портят впечатление от картины. Ему не очень удается внедрить в картину хоррор-элементы – используя их, он скатывается в банальность. Глуповато в кадре смотрятся простейшая сцена с отрезанием пальцев во время готовки, паукообразный монстр, разговоры с невидимым другом из колодца. Эти детали стоило либо обыграть по-другому, либо вовсе отказаться от них: они приближают «Цвет из иных миров» к проходному массовому кино. Впрочем, возможно, режиссер просто боялся заиграться и добавил в фильм беспроигрышных клише в надежде сделать его хоть чуть-чуть более «земным» и понятным.
