«Хинтерленд: город грехов» — новый фильм от австрийцев в около-нуарном формате детектива. Мария Михайлова рассказывает, чем запомнится эта картина зрителю.
Бывший следователь Питер возвращается в родную Австрию спустя много лет затяжной войны. Императора в стране больше нет, власть сместилась, порядки изменились и бывшие вояки оказались никому не нужны. Впрочем, для Питера все же находится работа – в городе начинает орудовать жуткий маньяк, истязающий своих жертв до смерти. Следователь возвращается к прежней должности.
Кадр из фильма «Хинтерленд: город грехов»
В сюжете детектива ничего особенно удивительного. Строится он по классической схеме: жертвы-улики-поиск мотива-найден убийца. Параллельно зрителю раскрываются история героев, пришедших с тяжелой и жестокой войны, вопросы верности и доверия, дружбы и долга. Тут есть место и для любовного треугольника, и для вопроса «дождалась ли она меня с войны?», и для дилеммы «пожертвуй одним ради многих». Какой-то потрясающей глубины от персонажей ждать не приходится, скорее уж, находится место для гипертрофированных чувств и пафоса. Их можно объяснить подачей и жанром, но они все-таки отпугивают, очень уж искусственно выглядят.
Вся ценность фильма скрывается в его визуальном языке. Именно он делает картину не просто очередным представителем жанра, а самобытным произведением, узнаваемым и запоминающимся. Впрочем, визуальный язык не может покрыть недостатки сюжета, он их лишь слегка сглаживает. В чем выражена особенность кадра?
Кадр из фильма «Хинтерленд: город грехов»
Во-первых, это перспектива: картинка всегда под углом примерно 15 градусов, лица тоже как будто наклонены и смещены. То же касается и зданий города: они как будто наваливаются друг на друга, а окна на них скачут вкривь и вкось, как на рисунке безумца. Посыл у такой формы подачи ясен: мир сошел с ума, все выглядит лживым и искаженным. Наклон в камере позволяет зрителю ощутить, как все потеряли почву под ногами, пытаясь выживать в реалиях новой Австрии.
Во-вторых, оттенок нереальности и какой-то шизофренической бессмыслицы дополняет цветовая гамма. Темные и синеватые оттенки, тени, дымка, приглушенные тона. И тут идея считывается легко: депрессивность, беспросветность, безвыходность, нищета.
Визуальный язык «Хинтерленда» действительно делает фильм самобытным и как будто рельефным, но глубины и сокровенности не добавляет. Он оставляет после себя муторное чувство тошноты или головокружения – конечно же, намеренно. Ценность этого ощущения зритель должен выбрать для себя сам, но даже если она будет высока, то картину сложно назвать отличной. Она хорошая, мучительно грустная и местами интригующая – что должно прийтись по вкусу фанатам нуарных детективов.
